Министерство финансов нашей страны готово вынести на общественное
обсуждение поправки к закону "Об обязательном страховании владельцев
опасных объектов". В чём суть новации, как будут рассчитываться тарифы и
кто сможет рассчитывать на страховые выплаты? Об этом президент
Национального союза страховщиков ответственности (НССО) Андрей Юрьев рассказал
в студии передачи «Персона Грата» на «Радио России».

-Давайте начнём с ликбеза.
Что такое опасные объекты?

А. Юрьев: Все, наверное, хорошо помнят трагедии, которые
произошли на Саяно-Шушенской ГЭС и шахте Распадской, когда в каждой из них
погибло по 100 человек. После этих аварий государство задумалось о людях,
которые работают на опасных объектах, к ним относятся металлургические
комбинаты, шахты, предприятия, где используются взрывчатые, горючие или
химические вещества, подъёмные механизмы. Речь идёт не только о тех, кто живёт
рядом с этими объектами, но и о работниках. Три года действует закон "Об
обязательном страховании гражданской ответственности владельца опасного
объекта". Каждое предприятие, теплосеть, газопровод за возможное
причинение вреда людям. В законе в первую очередь сделан акцент на то, что вред
здоровью и жизни человека, если он причиняется, должен компенсироваться в
первую очередь. По имуществу достаточно небольшие выплаты, а за вред жизни и
здоровью выплаты до двух миллионов рублей.

-Вы говорите, что этот закон работает уже три года.
Почему  потребовалось вносить в него поправки?

А. Юрьев: Любой новый вид страхования – это процесс, не
являющийся законченным. Понятно, что выявляются какие-то недоработки, перекосы,
которые надо устранить, сделав его максимально комфортным для людей.

Наверное, я не ошибусь, если скажу, что инициатором поправок было само
страховое сообщество. В первую очередь нас очень беспокоят аварии, которые
происходят на шахтах. На сегодняшний день по этому закону страховая сумма равна
10 миллионам рублей. Простая арифметика может показать, что это всего лишь 5
человеческих жизней. Когда погибает большее количество людей, например, 17
человек на шахте Варкутинской, создавалась ситуация, когда люди могли
рассчитывать на компенсацию в пропорции. Эти 10 миллионов делились на 17
человек. Это по действующей редакции закона. А чем отличается человек, погибший
на шахте, в том случае, когда погибло 20 человек, от погибшего в том случае,
где жертв только двое? Это не справедливо. Каждый человек должен получать не меньше
двух миллионов.

 

-
Эти поправки разрабатывались чиновниками ли профессионалами?

А.
Юрьев: Мы скорее выступили катализатором
обсуждения этих поправок, но готовились они Министерством финансов.

-
В чём суть поправок?

А.
Юрьев: Суть поправок заключается в том, чтобы
сделать ещё более удобной процедуру получения страхового возмещения людям и
увеличить страховые суммы по тем же шахтам, а также по другим объектам, которые
являются потенциально недостаточными с точки зрения возмещения ущерба. Лучше
перестраховаться. Лучше застраховаться на большую сумму и тогда можно будет с
уверенностью говорить о том, что в случае возникновения аварии люди получат
большую выплату.

-
За минувший год опасных промышленных объектов в России стало меньше на треть.
Это действительно так?

А.
Юрьев: Это действительно так, потому что в 2013
году была проведена переквалификация опасных объектов на новую систему. Раньше существовал
реестр опасных объектов, который вёлся Ростехнадзором. В соответствии с
реестром было 267 типов опасных объектов. Сейчас с тенденцией приравнивания
нашего надзорного процесса к тому, который существует во всём мире, они были
распределены на четыре группы опасности – от самых опасных до почти неопасных.
На этапе старта закона в России было порядка 300 тыс. опасных объектов. После
перерегистрации это количество уменьшилось почти на треть. Сейчас в реестре
порядка 190 тысяч опасных объектов. Из этих 190 тысяч - 1,5 тысячи – самые
опасные объекты, за которыми Ростехнадзор обязан осуществлять постоянный
контроль и надзор. Вторая группа является менее опасной. На этих объектах
проводятся регулярные проверки. Третья и четвёртая группы – это львиная доля
всех объектов, их порядка 75% от общего количества. Проверки на них проводятся
раз в три года, а на некоторые объекты представители Ростехнадзора вообще не
выезжают и всё делается на основе изучения документов.

-По
логике выходит, что владельцы самых опасных объектов, которых сейчас стало
меньше, должны за страховой полис платить больше? Либо они все платят
одинаково?

А.
Юрьев: На величину страховой премии влияют две
вещи. Первая – количество возможных потерпевших в случае, если произойдёт
авария, (а максимальная страховая сумма по закону может составлять 6,5 млрд
рублей), то есть количество потерпевших может достигать 3 тысяч человек.
Например, химический комбинат, водоканал. Второй фактор – уровень безопасности
предприятия. Например, есть деревянное здание. У него нет системы
пожаротушения, в этом случае оно должно за свой полис платить больше.

-
То есть в каждом конкретном случае страховая компания сама определяет. Какова
величина страховой премии?

А.
Юрьев: Она определяет, какова величина
страховой премии исходя из величины страховой суммы. То есть  те страховые, с которыми заключен договор на
6,5 млрд рублей, безусловно, платят больше, чем те, с которыми заключен договор
на 10 млн рублей.

-
Вы уже сказали, что страховые лимиты увеличатся. Изменится ли размер страховой
премии?

А.
Юрьев: Он должен измениться, но все должны
понимать, что это происходит непропорционально увеличению лимитов выплат.
Львиная доля всех совершаемых выплат происходит не на всю страховую сумму. Они
находятся в нижнем сегменте. Страховые суммы – это лимит, предел, в котором
страховая компания несёт ответственность по выплатам перед потерпевшими. То же
самое происходит, например, в ОСАГО. Те же 120 тыс. рублей являются лимитом, но
они не всегда выбираются – обычно убытки в пределах 5,10, 20 тыс. рублей.

-
При этом страховые компании пытаются минимизировать эти выплаты.

А.
Юрьев: Страховщикам тоже не нужны эти споры со
стороны потерпевших. Я хочу заметить, что за 3 года действия закона в нашем
профобъединении, которое должно контролировать качество работы страховщиков,
нет ни одной жалобы на действия страховщиков в этом виде страхования. Я считаю,
что это очень хороший показатель.

-
Если говорить о цифрах, в прошлом году при сборах в 9 млрд рублей выплаты
составили 3%. Это правильные цифры?

А.
Юрьев: Это правильные цифры. Но следует
учитывать две вещи. Первое. По закону все страховые компании не менее 77% всей
собранной премии должны резервировать в счёт будущих выплат. Второе. Любой
новый вид страхования имеет 3-5-летний период его развития. В первый день не
прибегают 100% потерпевших – они об этом ещё не знают. Мы потратили несколько
десятков миллионов рублей на информационную кампанию на старте этого закона для
того, чтобы людям начать объяснять, что они имеют право на выплаты. Нельзя
забывать, что по гражданскому законодательству у нас нет срока исковой давности
выплат за вред, причинённый жизни и здоровью. Кто-то может в 2020 году прийти и
потребовать выплату за 2013 год. Эти деньги должны резервироваться на будущие
выплаты. ЦБ ведёт очень жёсткую и правильную политику, контролируя формирование
резервов для этих будущих выплат. И третья вещь, которую нельзя отметать, -
страхование ответственности в большей степени является страхованием
катастрофических рисков. У нас не происходят многочисленные высокочастотные
аварии каждый день. Но если они происходят, то это сильные аварии, на большие
суммы. Взрывы на химическом комбинате в Волгограде, шахта Воркутинская – в этих
случаях страховщик готов был заплатить больше, поверьте, но 10 млн рублей – это
лимит. Десятки миллионов выплат несопоставимы с высокочастотными выплатами по
тому же ОСАГО.

-
Минфин выносит на обсуждение эти поправки. Кто, по вашим прогнозам, будет
принимать участие в обсуждении? Будут ли активно участвовать бизнесмены?

А.
Юрьев: С бизнесменами мы ведём постоянный
диалог. Это, прежде всего, Российский союз промышленников и предпринимателей.
Все эти выплаты, которые уже достигли 1 млрд 300 млн рублей, это тоже серьёзные
цифры. Поправки, которые предложил Минфин, привлекут интерес представителей
Ростехнадзора, МЧС России, который является ликвидатором аварий на ОПО. У нас
есть посёлки, построенные, например, при строительстве БАМа, в которых есть
котельные, ржавые трубопроводы, которые в зимний период взрываются. МЧС
сообщает о нецелесообразности заново прокладывать коммуникации, они переселяют
людей. Вот эти переселенцы имеют право на выплаты – котельные тоже взрывоопасные
предприятия, которые обязаны страховать свою ответственность. В соответствии с
законом, на сегодняшний день для того, чтобы получить эту выплату, нужно прийти
и показать свои расходы. Например, если отключили электричество, не работает
лифт, а люди живут на 9 этаже, они имеют право пойти в гостиницу, даже и
поселковую, и получить минимальный набор жизненно необходимых услуг, которые
стоят денег. Это надо было доказывать, раньше это было проблемой. Мы предложили
дифференцированный подход по отношению к двум категориям. Первым был причинён
вред и они были переселены, вторым - требуется переселение. Мы предложили
фиксированную цену за нарушение условий жизнедеятельности – 500 рублей в день
каждому человеку, который не переселяется, и 1000 рублей тому, кто
переселяется. Не нужно собирать справки.

-
500 рублей в день – на жизнь?

А.
Юрьев: 500 рублей на то, чтобы компенсировать
те неудобства, которые ему были причинены, хотя бы начальные расходы. Минфин по
итогам обсуждения предложил утвердить в законе единую цифру 800 рублей, вне зависимости
от того, человек переселяется или не переселяется. На мой взгляд, это не совсем
корректно, потому что дифференциация должна быть, в противном случае возможны
злоупотребления.

-
Вы упомянули лифт, это тоже опасный объект? Их тоже должны страховать?

А.
Юрьев: Да, страхуют. У нас была небольшая
правовая коллизия, которая устранена в марте этого года, были приняты поправки
в этот закон. В соответствии с поправками стало чётко прописано, что несмотря
на то, что лифты не являются опасными производственными объектами, они должны
иметь договор страхования. К сожалению, по статистике у нас за первое полугодие
2014 года в лифтах погибло почти 30 человек. Ситуация такова, что количество
погибших практически равно количеству аварий. Очень неприятная была ситуация в Дмитрове
весной этого года, когда мама с ребёнком входила в лифт, который пошёл, женщина
успела вытолкнуть ребёнка, а сама погибла.

-
Сколько таких лифтов застраховали?

А.
Юрьев: У нас, по данным Лифтового союза,
существует чуть более 500 тыс. лифтов. Охват страхования составляет более 70%.

-
Страховать должны управляющие компании?

А.
Юрьев: Это должны делать эксплуатанты этого
объекта – управляющая компания, ЖЭК, ТСЖ.

-
Несёт ли какую-то ответственность эксплуатант, если он не застраховал лифт?

А.
Юрьев: Безусловно несёт, КоАП предусмотрен
штраф физическим лицам до 50 тыс. рублей, а юридическим – до 500 тыс. рублей. И
незнание закона не освобождает от ответственности.

-
Ваш прогноз, когда поправки будут обсуждены и когда они будут приняты?

А.
Юрьев: Мы сейчас вступили в пору очень
активного обсуждения этих поправок. Весь осенний период мы будем это делать
вместе с Минфином, вместе с промышленниками, министерствами, ведомствами и,
поскольку планом законопроектной деятельности правительством предусмотрена подготовка
этого законопроекта к декабрю, то в зимний период эта работа может быть
закончена и весной документ попадёт в Государственную Думу, будет официально
обсуждаться там.

-
В основном расхождений нет?

А.
Юрьев: Я бы хотел отметить, что законопроект
содержит более широкие новеллы, которые являются, на мой взгляд, не совсем работоспособными.
Например, сейчас по этому закону не возмещается вред, причиняемый окружающей
среде. Сейчас Министерство финансов предлагает этот вред включить в закон. С
точки зрения страхового рынка, этот шаг крайне преждевременный, потому что в
России есть очень большое количество загрязнений, которые накопились за
предыдущие годы. В первую очередь это разливы нефтепродуктов. При этом закон не
предусматривает никакого определения, что должно компенсироваться, что должно
возмещаться. Сейчас получается, если происходит авария, Ростехнадзор или МЧС
фиксирует, что она произошла, и страховщик должен будет заплатить не только за
ту лужу, которая в результате аварии образовалась, но и за все те озёра,
которые были загрязнены в предыдущие годы. Выхолащивается сама идея того, что
такое страхование – это плата за внезапное, непредвиденное событие. А когда мы
знаем, что оно уже было и что оно находится на территории НПЗ или какого-то ещё
объекта, возникает вопрос, а какая должна быть плата за это страхование? Она
должна стремиться к 100%, к самой страховой сумме. То есть если она будет 100
млн. рублей, как сейчас это прописано в законе, тогда и плата за это
страхование должна быть 100 млн. рублей. Потому что методик, как подсчитывать
убытки, нет. Предлагается это делать по факту. Я надеюсь, что Министерство
финансов сделает правильные выводы и. Экологическое страхование не попадает под
перестрахование. Поскольку у нас высококатастрофические риски, они обязательно
должны перестраховываться с участием мировых перестраховщиков. Когда там не
будут перестраховывать эти риски, они останутся на страховом рынке России. Это
неправильно, появится диспропорция.

-Андрей,
я вас благодарю, у меня осталось три коротких вопроса. Чего вы боитесь в жизни?

А.
Юрьев: Я думаю, что со всем можно справиться.

-
Какой вид страхования, которого нет сейчас на рынке, вы бы ввели, если бы была
ваша воля?

А.
Юрьев: Мне кажется, сейчас надо вводить
страхование жилья, которое очень давно обсуждается, в том числе и главой
государства.

-
Где вы любите кататься зимой на лыжах?

А.
Юрьев: Я выезжаю в лес, в поле, в Подмосковье.
У меня ребёнок занимается на лыжной базе в Красногорске, там замечательная
лыжня.